Введение
Исследование содержания и особенностей накопления и перераспределения поллютантов в почвах – важная задача геоэкологии и геохимии. Почва является долговременной депонирующей средой и важнейшим компонентом биосферы, находясь на пересечении путей миграции химических элементов (Gómez-Armesto, 2020).
В сельскохозяйственные почвы поллютанты попадают с внесением минеральных и органических удобрений, мелиорантов, средств защиты растений. Степень токсичного воздействия тяжелых металлов зависит от форм их нахождения в составе почв: степени окисления, характера связи с минеральными и органическими носителями и др. Основную роль в закреплении поллютантов почвами играют гумусовые вещества, глинистые минералы, оксиды марганца и железа (Водяницкий, 2012). Основным негативным воздействием тяжелых металлов на почвы является снижение ее биологической активности. Поллютанты в небольших концентрациях увеличивают микробиологическую активность, усиливают дыхание почв и выделение CO2, при этом снижая азотфиксацию и дегидрогеназную активность, что негативно сказывается на плодородии почв и содержании гумуса (Cheng, 2023).
Согласно (СанПиН 1.2.3685-21) ртуть является высоко опасным элементом, относится к I классу опасности и строго контролируется в компонентах окружающей среды (Yang, 2022; Rashid, 2023). При всех путях поступления ртуть в почвах аккумулируется органическим веществом, глинистыми частицами, может поглощаться растительностью, в том числе сельскохозяйственной, а также выделяться в виде паров и в составе пыли в атмосферу, мигрировать вниз по почвенному профилю и поступать в грунтовые воды (Водяницкий, 2012; Gómez-Armesto, 2021; Chongchong Qi, 2022; Rongguo Sun, 2023). Ртуть в черноземах снижает активность фермента целлюлозы, что в свою очередь, уменьшает поступление органических компонентов в почву, служащих для воспроизводства гумуса (Водяницкий, 2012). Максимальные концентрации приурочены, как правило, к верхним горизонтам и обычно снижаются с глубиной (Wang, 2021). Миграция металла вниз по профилю почв обусловлена физико-техническими свойствами почв, формой нахождения металла и др. Концентрации Hg в почвах фоновых территорий варьируют в диапазоне 0,01–0,1 мг/кг. Для почв Сибири установлены уровни ртути в пределах 0,005–1,275 мг/кг (Аношин, 1995).
Целью данной работы является выявление содержания и особенностей распределения ртути в профилях типичных почв Алтайского края.
Материалы и методы
На территории Северо-Запада Алтайского края пробы почвы отбирали в период с 2016 по 2022 г. Алтайский край является крупным аграрным регионом России, в котором традиционно ведется сельскохозяйственная деятельность, соляной промысел. Промышленность в районе исследования представлена деятельностью предприятий пищевой, химической, топливо-энергетической отраслей (Звонарев, 1982). Антропогенную нагрузку на территорию исследования оказывает деятельность ОАО «Алтайхимпром» (г. Яровое), в качестве объектов накопленного вреда в государственном реестре Минприроды России (Попрядухин, 2017), а также крупные автомобильные и железные дороги, населенные пункты (отсутствие централизованной системы водоотведения, свалки ТБО, отходы фермерских хозяйств), а также многолетнее внесение удобрений, фунгицидов и гербицидов (в том числе гранозана). Следует отметить, что южная часть Западно-Сибирского экономического района подвержена влиянию промышленных районов Казахстана (Павлодар, Экибастуз и Усть-Каменогорск). Одновременно промышленный пояс юга Сибири оказывает влияние на территорию Республики Казахстан (Клюев, 2001; Попрядухин, 2017; Робертус, 2016).
Отбор проб грунта проводился методом шурфа, согласно (ГОСТ 17.4.02-84) с интервалом опробования 5 см. Всего отобраны пробы почв 8-и разрезов в лесостепной и степной зонах. В лесостепной зоне заложено три разреза глубиной 0,9 м возле с. Добровольщина (далее «Добровольщина»); 1,2 м возле оз. Кулундинское («Кулундинское»); 0,75 м возле оз. Хорошее («Хорошее»). В степной зоне было заложено 5 разрезов, их глубины: 1,0 м возле оз. Песчаное («Песчаное»); 1,0 м возле оз. Малое Яровое («М. Яровое»); 1,5 м возле оз. Большое Яровое («Б. Яровое»); 0,75 м в районе добычи поваренной соли возле оз. Бурлинское (далее «Бурлинское»); 0,9 м в районе с. Балластный Карьер («Б. Карьер»). Пробы почвы отбирали послойно с интервалом 5 см, в каждом слое отбирали 3 повторности, из которых формировалась средняя проба. Вес каждой пробы составлял примерно 500 г. Пробы высушивали при комнатной температуре до постоянной массы, измельчали и просеивали через сито, диаметр ячеек которого 1 мм.
Почвы были диагностированы как черноземы южные и темно-каштановые, а также как черноземы южные солонцеватые и солончаки луговые (Важов, 2013; Звонарев, 1982). Рельеф местности равнинный.
Изучение проб осуществляли на базе Инженерной школы природных ресурсов научно исследовательского Томского политехнического университета. Содержание ртути в пробах определяли на анализаторе ртути РА-915+, методом атомной абсорбции с помощью приставки ПИРО-915 (метод пиролиза; предел обнаружения Hg – 5 нг/г), согласно (ПНД Ф 16.1:2:2.2.80-2013). Точность анализа – 5 нг/г, содержание ртути в пробах рассчитывали на 1 г сухого вещества, масса навески 50 мг. Определение форм нахождения элемента в пробах почв проводили методом термодесорбции на том же приборе (Маликова, 2017; Никулина, 2013; Радченко, 1999; Malikova, 2008).
Так же были определены pH и электропроводность водной вытяжки почв, и магнитная восприимчивость. Гранулометрический анализ почв выполнен при помощи лабораторных сит диаметром 1; 0,5; 0,25; 0,125; 0,1; 0,04 мм.
Для оценки уровня накопления ртути почвами применили эколого-геохимических показатели:
Кc – коэффициент концентрации относительно фона
Kс=CHg/Cф, (1), где CHg – концентрация ртути в пробе, нг/г; Cф – фоновая концентрация ртути, нг/г (21 нг/г, среднее для черноземов Кулундинской степи (Ильин, 2003);
Кпдк – относительно предельно допустимой концентрации
Kпдк=CHg/ПДК, (2), где, CHg – концентрация ртути в пробе, нг/г; ПДК – предельно-допустимая концентрация ртути в почве (2100 нг/г (СанПиН 1.2.3685-21);
Кк – кларк концентрации относительно земной коры
Kк=CHg/КHg, (3), где, CHg – концентрация ртути в пробе, нг/г; КHg – кларк ртути в земной коре (65 нг/г, по Григорьеву, 2009) (Касимов, 2015);
Кпз – кларк концентрации относительно почв Земли:
Kпз=CHg/CHgпз, (4), где, CHg – концентрация ртути в пробе, нг/г; CHgпз – концентрация ртути в почвах Земли (10 нг/г (Касимов, 2015));
Fe – фактор обогащения (нормирование по Sc, собственные данные):
Fe=(CHg/КHg)/(CSc/KSc), (5), где, CHg – концентрация ртути в пробе, нг/г; КHg – кларк ртути в земной коре (65 нг/г, по Григорьеву, 2009); СSc – концентрация скандия в почве, мг/кг; KSc – кларк скандия в земной коре (10 мг/кг (Касимов, 2015));
R – показатель профильного распределения ртути в почве (собственные данные):
R=CHg70–100 см/CHg0-20 см (6), где, CHg – концентрация ртути в горизонтах 70–100 и 0–20 см, нг/г.
Статистическая обработка результатов исследования проводилась с использованием пакета Statistica.
Результаты и обсуждения
Концентрации ртути в почвах Северо-Запада Алтайского края изменяются в широких интервалах: «Добровольщина» 4–11; «Песчаное» 2–13; «Хорошее» 3–12; «Бурлинское» 5–20; «Б. Карьер» 2–20; «М. Яровое» 3–22; «Б. Яровое» 2–20; «Кулундинское» 2–8 нг/г (рис. 1). При этом распределение элемента носит неравномерный характер (42–76%), за исключением точек «Добровольщина» и «Песчаное» (33 и 38%, соответственно), что подтверждается данными расчета коэффициента вариации.
Профили всех исследованных почв имеют похожий вид: максимальные концентрации ртути отмечаются в верхних 20 см профиля с последующим снижением вниз по почвенному профилю. Исключение составляет только почвенный разрез «М. Яровое», где максимальные концентрации выявлены на глубине 50 см. Среднее содержание ртути в пробах почв, отобранных на территории Северо-Запада Алтайского края, составляет 7 нг/г, в слое 0–10 см – 10 нг/г.
Похожий характер распределения ртути в почвенных профилях отмечен во всех исследованных точках (рис. 2), что подтверждается результатами корреляционного анализ (r =0,5; Р=0,05), исключение составляет профиль «Песчаное». Все связи характеризуются положительным знаком, кроме «Б. Яровое» – «М. Яровое» – «Б. Карьер». В верхних 0–10 см наибольшие связи установлены также практически во всех точках (r =0,95; Р=0,05), за исключением «Б. Карьер». Взаимосвязи также положительны, кроме «Б. Яровое» – «Хорошее», «Добровольщина» – «Бурлинское».
Рис. 1 – Распределение содержания ртути в почвах Северо-Запада Алтайского края
Рис. 2 – Графы ассоциации ртути почвах Северо-Запада Алтайского края: а) в почвенном профиле (r 0,5; P=0,05); б) в верхних 0–10 см (r= 0,95; P=0,05); сплошная линия – положительная, пунктир – отрицательная вязь
Для подтверждения выявленных взаимосвязей были проведены дополнительные расчёты. Так, с помощь факторного анализа выявили три фактора, оказывающих влияние на накопление и распределение ртути в почвенных колонках, суммарное воздействие которых составляет 78,8%. Факторы 1 (36,1%) и 2 (30%) снижают аккумуляцию ртути почвами в разрезах «Добровольщина», «Песчаное» и «Б. Карьер», соответственно. Фактор 3 (12,7%) способствует накоплению элемента в профиле «Кулундинское». Дендрограмма корреляционной матрицы (метод Варда) объединила исследованные профили в группу «Б Яровое» – «Добровольщина». По результатам статистических расчётов похожим характером накопления ртути отмечаются почвы разрезов «Добровольщина» и «Б. Яровое» как в верхних 0–10 см, так и на всю глубину почвенного профиля.
Исследования по выявлению зависимости накопления Hg от окислительно-восстановительных условий, электропроводности и магнитной восприимчивости проводили в пробах почв из разрезов «Добровольщина» и Песчаное по всей глубине почвенного профиля. Гранулометрический состав оказывает влияние на содержание элемента в горизонтах 10–15; 35–40; 45–60; 80–90 см. При этом, на глубине 10–15 см в разрезе «Добровольщина» и 85–90 см в разрезе «Песчаное» концентрации Hg увеличиваются с уменьшением диаметра гранулометрической фракции почвы, что подтверждается результатами расчета коэффициента корреляции (r= 0,5÷0,6; Р=0,05). Полученные результаты согласуются с данными, приведенными в исследованиях (Питиримов, 2014). В остальных отмеченных горизонтах исследованных профилей картина противоположная (r= -0,5÷-0,9; Р=0,05), что согласуется с данными для сельскохозяйственных почв Китая (Penggang Pei, 2021). Максимальные концентрации Hg отмечаются в самой мелкой фракции ˃0,04 мм (крупная пыль по Качинскому, 1958): «Добровольщина» (72%) и «Песчаное» (90%), доля которых 10÷30 и 4÷23%, соответственно.
Концентрации ртути в почвенном профиле точки «Добровольщина» участков снижаются с увеличением электропроводности и в более щелочных условиях. Причем, повышение доли песка в составе почв снижает величину магнитной восприимчивости и электропроводности почвенной вытяжки, что также отмечено в пробах разреза «Песчаное». При увеличении магнитной восприимчивости концентрации элемента увеличиваются, что является свидетельством наличия связи с другими металлами, например, металлами-сидерофилами: Ni, Cr, Zn (Водяницкий, 2012). Концентрации ртути в профилях связаны с наличием глинистых частиц и растут со смещением реакции почвенной вытяжки в кислую сторону. Ртуть проявляет преимущественно физическую адсорбцию на глинистых минералах (Chongchong Qi, 2020).
Почвы Алтайского края характеризуются преобладающим нахождением в почвах в составе органических комплексов (Hg2Cl2, HgCl2, HgS, HgSe, Hg0 и амальгамы с металлами, Hg2+-комплексы) и химически связанная форма (HgS, HgO, HgSO4) (табл. 1). Второе место занимают свободная и физически связанная форма (HgО, HgCH3, Hg(CH3)2, MeHgCl, EtHgCl, Hg(OH)2. Hg (NO3)2. HgSO4). Доля изоморфной формы (в составе кристаллической решетки минералов) минимальна. В поверхностной составляющей всех исследованных почв превалирует низкотемпературная форма (6 участков из 8), что связано с систематическим внесением органических удобрений. Концентрация Hg(0) в почве, которая определяется трансформацией степени окисления ртути в почве, является важным фактором, влияющим на высвобождение элементарной ртути через границу раздела почва-воздух. После внесения в почву органических удобрений, органические вещества могут напрямую адсорбировать почвенную Hg(0), в результате чего способность удаления Hg(0) снижается (Rongguo Sun, 2023). С глубиной соотношение форм меняется в сторону увеличения доли элемента, связанной с органическим веществом (Gómez-Armesto, 2021), а также химически связанная. В нижней части почвенного профиля увеличивается доля ртути в составе кристаллической решетки минералов. В засоленных почвах Алтайского края по профилю преобладают формы элемента, испаряющиеся в интервале температур 300–400 ◦С. В богатых гумусом южных черноземах Алтайского края преобладают соединения Hg, связанные с органическим веществом почв, гуминовыми кислотами и фульвокислотами на всю глубину разреза.
Таблица 1 – Формы нахождения ртути в почвах Северо-Запада
Алтайского края
Разрезы |
Формы нахождения ртути, % |
||
свободная и физически связанная (170–230 ◦С) |
органокомплексы и химически связанная (300–400 ◦С) |
Изоморфная (850–1000 ◦С) |
|
Добровольщина |
1–41 |
37–79 |
19–63 |
Песчаное |
1–3 |
1–96 |
4–99 |
Хорошее |
15–62 |
18–40 |
20–58 |
Бурлинское |
1–24 |
21–60 |
36–71 |
Б. Карьер |
29–54 |
25–49 |
19–39 |
М. Яровое |
2–59 |
21–46 |
20–64 |
Б. Яровое |
1–3 |
21–76 |
24–79 |
Кулундинское |
1–3 |
48–54 |
46–52 |
Расчёты эколого-геохимических особенностей накопления ртути типичными почвами Северо-Запада Алтайского края показали отсутствие превышения среднего содержания ртути над средним значением для черноземов Кулундинской степи (21 нг/г) (табл. 2). Расчет показателя профильного распределения ртути в почве подтвердил классический вид кривой ртути во всех исследованных почвенных профилях, за исключением точки «М. Яровое». Однако различные исследования продемонстрировали существование резервуаров с высоким содержанием ртути в подповерхностных слоях почвы (т.е. на глубине >50 см), связанных с различными почвенными соединениями, такими как комплексы металлов (Al, Fe)-гумус и оксигидроксиды Al и Fe (Gómez-Armesto, 2021). Все полученные концентрации ртути ниже ПДК (2100 нг/г) и кларка земной коры (45 нг/г), однако превышают значения относительно кларка почв Земли (10 нг/г). Расчеты также не подтверждают обогащение почв ртутью (значения показателя Fe). Средние концентрации элемента для всех исследованных почв находятся на уровне кларка для почв Земли и могут использоваться в геоэкологических и геохимических исследованиях как фоновые.
Таблица 2 – Геоэкологические показатели ртутной нагрузки на поверхностную составляющую (0–10 см) почв Северо-Запада
Алтайского края
Разрезы |
CHg, нг/г |
Кс** |
Кк |
Кпдк |
Кпз |
Fe |
R |
Добровольщина |
10±0,5* |
0,46 |
0,15 |
0,005 |
0,96 |
0,19 |
0,6 |
Песчаное |
11±0,7 |
0,51 |
0,16 |
0,01 |
1,06 |
0,29 |
0,6 |
Хорошее |
10±0,4 |
0,47 |
0,15 |
0,01 |
1,00 |
0,29 |
0,6 |
Бурлинское |
8±0,7 |
0,39 |
0,13 |
0,004 |
0,82 |
0,32 |
0,5 |
Б. Карьер |
14±0,4 |
0,69 |
0,22 |
0,01 |
1,44 |
0,23 |
0,2 |
М. Яровое |
6±0,4 |
0,28 |
0,09 |
0,003 |
0,59 |
0,10 |
2,5 |
Б. Яровое |
14±1,2 |
0,64 |
0,21 |
0,01 |
1,35 |
0,30 |
0,3 |
Кулундинское |
6±0,4 |
0,24 |
0,08 |
0,002 |
0,51 |
0,16 |
0,5 |
Примечание: * – концентрация Hg ±СКО, нг/г; ** - см. материалы и методы
Заключение
Средние концентрации элемента для всех исследованных почв Северо-Запада Алтайского края находятся на уровне кларка для почв Земли и могут использоваться в геоэкологических и геохимических исследованиях как фоновые.
В исследованных почвах концентрации ртути в приповерхностной части (10–15 см) профиля увеличиваются с уменьшением фракции почвы (от 1 до 0,04 мм). По всей глубине колонки почв максимальное содержание ртути приходятся на самую мелкую фракцию (крупная пыль). Концентрации элемента снижаются с ростом электропроводности и в более щелочных условиях. Повышение доли песка в составе почв снижает величину магнитной восприимчивости и электропроводности почвенной вытяжки.
С ростом магнитной восприимчивости концентрации элемента увеличиваются. Содержание ртути в профилях связаны с наличием глинистых частиц и повышаются со смещением реакции почвенной вытяжки в сторону окисления.
В почвенных профилях исследованных почв наибольшая доля ртути приходится на формы, испаряющиеся в температурном диапазоне 170–400 ◦С, т.е. высоколетучие низкомолекулярные ртутьорганические соединения, HgCH3, Hg(CH3)2), HgCl2, алкильные радикалы HgS, арильные радикалы, а также в составе органокомплексов. Данные формы наиболее доступные и токсичные для живых организмов, доля недоступных и инертных форм минимальна. В поверхностных горизонтах всех исследованных почв превалируют низкотемпературные соединения ртути.
С глубиной соотношение форм меняется в сторону увеличения доли элемента, связанной с органическим веществом, а также химически сорбированной.
Исследование выполнено при финансовой поддержке Российской академии наук в рамках государственного задания Института мониторинга климатических и экологических систем СО РАН.
Литература
- Аношин Г.Н., Маликова И.Н., Ковалев С.И. и др. Ртуть в окружающей среде юга Западной Сибири // Химия в интересах устойчивого развития, 1995. Т.3, № 1–2. С. 69–111.
- Важов В.М. Гречиха на полях Алтая: монография / М.: Издательский дом Академии Естествознания, 2013. 188 с.
- Водяницкий Ю.Н., Лядонин Д.В., Савичев А.Т. Загрязнение почв тяжелыми металлами. М., 2012. 305 с.
- ГОСТ 17.4.02-84. "Почвы. Методы отбора и подготовки проб для химического, бактериологического, гельминтологического анализа" М., Гидрометеоиздат, 1983.
- Звонарев Б.А., Зырин Н.Г. Изучение форм соединений ртути в почвах с помощью пиролиза при разных температурах // Биологические науки. 1982. № 8. С. 97–102.
- Ильин В.Б., Сысо А.И., Байдена Н.Л. и др. Фоновое количество тяжёлых металлов в почвах юга Западной Сибири // Почвоведение, 2003. №5. С. 550–556.
- Касимов Н.С., Власов Д.В. Кларки химических элементов как эталоны сравнения в экогеохимии // Вестник московского университета, сер. 5 География, 2015. №2. С. 7–17.
- Качинский Н.А. Механический и микроагрегатный состав почвы, методы его изучения. М.: Изд-во АН СССР, 1958. С. 25–191 с.
- Клюев Н. Н. Экологические итоги реформирования России // Вестник Российской академии наук. 2001. Т. 71. № 3. С. 233–239.
- Маликова И.Н., Страховенко В.Д. Корреляционные связи ртути в почвах и донных отложениях оз. Большое Яровое // Химия в интересах устойчивого развития, 2017. № 25. С. 195–203.
- Никулина У.С., Кукин И.А., Гладков С.Ю. и др. Об определении форм ртути в сильнозагрязненных почво-грунтах антропогенного происхождения // Успехи в химии и химической технологии, 2013. Том XXVII. №6. С. 25–29.
- ПНД Ф 16.1:2:2.2.80-2013 (М 03-09-2013) Количественный химический анализ почв. Методика измерений массовой доли общей ртути в пробах почв, грунтов, в том числе тепличных, глин и донных отложений атомно-абсорбционным методом с использованием анализатора ртути РА-915М: https://docs.cntd.ru/document/437170371
- Питиримов П.В. Ртуть в почвах на территории исторической части СПбГУ // Вестник СПбГУ. Сер. 7. 2014. Вып. 1. С. 57–61.
- Попрядухин В.Н. Основные экологические проблемы Алтайского края и пути их решения // Роль Алтайского края в экологическом каркасе Российской Федерации: сборник тезисов научно-практической конференции. – Барнаул: Типография управления делами Правительства Алтайского края, 2017. С. 6–8.
- Радченко А.И. Формы нахождения ртути в биосфере // Минералогический журнал. 1999. №5/6. С. 48–56.
- Робертус Ю.В., Удачкин В.Н., Рихванов Л.П. и др. Индикация компонентами природной среды трансграничного переноса загрязняющих веществ на территорию Горного Алтая // Известия Томского политехнического университета. 2016. Т. 327. № 9. С. 39–48.
- СанПиН 1.2.3685-21. «Гигиенические нормативы и требования к обеспечению безопасности и (или) безвредности для человека факторов среды обитания». Минюст РФ, 2021. С. 469. https://www.rospotrebnadzor.ru/files/news/GN_sreda%20_obitaniya_compressed.pdf
- Gómez-Armesto Antía, Martínez-Cortizas Antonio, Ferro-Vázquez Cruz et al. Modelling Hg mobility in podzols: Role of soil components and environmental implications // Environmental Pollution, Volume 260, 2020, 114040. doi.org/10.1016/j.envpol.2020.114040
- Antía Gómez-Armesto, Melissa Méndez-López, Xabier Pontevedra-Pombal et al. Soil properties influencing Hg vertical pattern in temperate forest podzols // Environmental Research, Volume 193, 2021, 110552. doi.org/10.1016/j.envres.2020.110552
- Bijun Cheng, Ziyue Wang, Xiaoqing Yan et al. Characteristics and pollution risks of Cu, Ni, Cd, Pb, Hg and As in farmland soil near coal mines /// Soil & Environmental Health, Volume 1, Issue 3, 2023, 100035. doi.org/10.1016/j.seh.2023.100035.
- Chongchong Qi, Xinhang Xu, Qiusong Chen et al. Ab initio calculation of the adsorption of As, Cd, Cr, and Hg heavy metal atoms onto the illite(001) surface: Implications for soil pollution and reclamation // Environmental Pollution, Volume 312, 2022, 120072. doi.org/10.1016/j.envpol.2022.120072.
- Chunjie Wang, Zhangwei Wang, Yu Gao et al. Planular-vertical distribution and pollution characteristics of cropland soil Hg and the estimated soil–air exchange fluxes of gaseous Hg over croplands in northern China // Environmental Research, Volume 195, 2021, 110810. doi.org/10.1016/j.envres.2021.110810.
- Malikova I.N., Ustinov M.T., Anoshin G.N. et al. Mercury in soils and plants in the area of Lake Bol’shoe Yarovoe (Altai Territory) // Russian Geology and Geophysics.Volume 49, Issue 1, January 2008, p. 46-51.
- Penggang Pei, Tao Sun, Yingming Xu et al. Soil aggregate–associated mercury (Hg) and organic carbon distribution and microbial community characteristics under typical farmland–use types //Chemosphere, Volume 275, 2021, 129987. doi.org/10.1016/j.chemosphere.2021.129987.
- Rashid A., Schutte B.J., Ulery A. et al. Heavy Metal Contamination in Agricultural Soil: Environmental Pollutants Affecting Crop Health. Agronomy 2023, 13, 1521. https://doi.org/10.3390/agronomy13061521
- Rongguo Sun, Tao Zhao, Li Fan et al. The transformation of soil Hg oxidation states controls elemental Hg release in the greenhouse with applying organic fertilizer // Journal of Hazardous Materials, Volume 454, 2023, 131520. doi.org/10.1016/j.jhazmat.2023.131520.
- Liangmiao Zhang, Hualin Wang, Jordi Delgado et al. Bioavailability and health risk of toxic heavy metals (As, Hg, Pb and Cd) in urban soils: A Monte Carlo simulation approach // Environmental Research, Volume 214, Part 1, 2022, 113772. doi.org/10.1016/j.envres.2022.113772.
References
- Anoshin G.N., Malikova I.N., Kovalev S.I. and others. Mercury in the environment of the south of Western Siberia // Chemistry for sustainable development, vol. 3, no. 1-2, 1995, p. 69-111.
- Vazhov V.M. Buckwheat in the fields of Altai: monograph / M.: Publishing House of the Academy of Natural Sciences, 2013. – 188 p.
- Vodyanitsky Yu.N., Lyadonin D.V., Savichev A.T. Soil contamination with heavy metals / M., 2012. P. 305.
- GOST 17.4.02-84. "Soils. Methods of sampling and preparation of samples for chemical, bacteriological, helminthological analysis" M., Gidrometeoizdat, 1983.
- Zvonarev B.A., Zyrin N.G. Study of the forms of mercury compounds in soils using pyrolysis at different temperatures // Biological Sciences. – 1982. – No. 8. – P. 97-102.
- Ilyin V.B., Syso A.I., Bidena N.L. and others. Background amount of heavy metals in soils of the south of Western Siberia // Pochvovedenie, 2003, No. 5, p. 550-556.
- Kasimov N.S., Vlasov D.V. Clarks of chemical elements as standards of comparison in ecogeochemistry // Bulletin of Moscow University, ser. 5 Geography, 2015, No. 2, p. 7–17. eleven.
- Kachinsky N.A. Mechanical and microaggregate composition of soil, methods of studying it. Moscow: Publishing House of the USSR Academy of Sciences, 1958. - P. 25. - 191 p.
- Klyuev N. N. Environmental results of reforming Russia // Bulletin of the Russian Academy of Sciences. 2001. T. 71. No. 3. P. 233–239.
- Malikova I.N., Strakhovenko V.D. Correlation connections of mercury in soils and bottom sediments of the lake. Bolshoye Yarovoye // Chemistry for sustainable development, No. 25, 2017, p. 195-203.
- Nikulina U.S., Kukin I.A., Gladkov S.Yu. and others. On the determination of mercury forms in heavily contaminated soils of anthropogenic origin // Advances in chemistry and chemical technology. Volume XXVII. 2013. No. 6, p. 25-29.
- PND F 16.1:2:2.2.80-2013 (M 03-09-2013) Quantitative chemical analysis of soils. Methodology for measuring the mass fraction of total mercury in soil samples, including greenhouse soils, clays and bottom sediments by the atomic absorption method using a RA-915M mercury analyzer.
- Pitirimov P.V. Mercury in soils on the territory of the historical part of St. Petersburg State University // Bulletin of St. Petersburg State University. Ser. 7. 2014. Issue. 1, p. 57-61.
- Popryadukhin V.N. The main environmental problems of the Altai Territory and ways to solve them // The role of the Altai Territory in the ecological framework of the Russian Federation: a collection of abstracts of a scientific-practical conference. – Barnaul: Printing House of Administration of the Government of the Altai Territory, 2017. – P. 6-8.
- Radchenko A.I. Forms of mercury occurrence in the biosphere // Mineralogical Journal. 1999. – No. 5/6. – pp. 48-56.
- Robertus Yu.V., Udachkin V.N., Rikhvanov L.P. and others. Indication by components of the natural environment of transboundary transfer of pollutants to the territory of the Altai Mountains // News of Tomsk Polytechnic University. – 2016. – T. 327. – No. 9. – P. 39–48.
- SanPiN 1.2.3685-21. “Hygienic standards and requirements for ensuring the safety and (or) harmlessness of environmental factors to humans.” Ministry of Justice of the Russian Federation, 2021. P. 469.
- Antía Gómez-Armesto, Antonio Martínez-Cortizas, Cruz Ferro-Vázquez et al. Modelling Hg mobility in podzols: Role of soil components and environmental implications // Environmental Pollution, Volume 260, 2020, 114040. doi.org/10.1016/j.envpol.2020.114040
- Antía Gómez-Armesto, Melissa Méndez-López, Xabier Pontevedra-Pombal et al. Soil properties influencing Hg vertical pattern in temperate forest podzols // Environmental Research, Volume 193, 2021, 110552. doi.org/10.1016/j.envres.2020.110552
- Bijun Cheng, Ziyue Wang, Xiaoqing Yan et al. Characteristics and pollution risks of Cu, Ni, Cd, Pb, Hg and As in farmland soil near coal mines /// Soil & Environmental Health, Volume 1, Issue 3, 2023, 100035. doi.org/10.1016/j.seh.2023.100035.
- Chongchong Qi, Xinhang Xu, Qiusong Chen et al. Ab initio calculation of the adsorption of As, Cd, Cr, and Hg heavy metal atoms onto the illite(001) surface: Implications for soil pollution and reclamation // Environmental Pollution, Volume 312, 2022, 120072. doi.org/10.1016/j.envpol.2022.120072.
- Chunjie Wang, Zhangwei Wang, Yu Gao et al. Planular-vertical distribution and pollution characteristics of cropland soil Hg and the estimated soil–air exchange fluxes of gaseous Hg over croplands in northern China // Environmental Research, Volume 195, 2021, 110810. doi.org/10.1016/j.envres.2021.110810.
- Malikova I.N., Ustinov M.T., Anoshin G.N. et al. Mercury in soils and plants in the area of Lake Bol’shoe Yarovoe (Altai Territory) // Russian Geology and Geophysics.Volume 49, Issue 1, January 2008, p. 46-51.
- Penggang Pei, Tao Sun, Yingming Xu et al. Soil aggregate–associated mercury (Hg) and organic carbon distribution and microbial community characteristics under typical farmland–use types //Chemosphere, Volume 275, 2021, 129987. doi.org/10.1016/j.chemosphere.2021.129987.
- Rashid A., Schutte B.J., Ulery A. et al. Heavy Metal Contamination in Agricultural Soil: Environmental Pollutants Affecting Crop Health. Agronomy 2023, 13, 1521. https://doi.org/10.3390/agronomy13061521
- Rongguo Sun, Tao Zhao, Li Fan et al. The transformation of soil Hg oxidation states controls elemental Hg release in the greenhouse with applying organic fertilizer // Journal of Hazardous Materials, Volume 454, 2023, 131520. doi.org/10.1016/j.jhazmat.2023.131520.
- Liangmiao Zhang, Hualin Wang, Jordi Delgado et al. Bioavailability and health risk of toxic heavy metals (As, Hg, Pb and Cd) in urban soils: A Monte Carlo simulation approach // Environmental Research, Volume 214, Part 1, 2022, 113772. doi.org/10.1016/j.envres.2022.113772.